Хроники времен Сервантеса - Страница 71

Род Лопе де Вега происходил из австрийских крестоносцев. Его родители хотя и гордились участием своих предков в Реконкисте, но к сословию идальго не принадлежали. Не имевшего дворянских прав Лопе никогда не называли доном. Тем не менее, благодаря покровительству епископа де Авилы, пораженного способностями мальчика, он в пятнадцатилетием возрасте поступил в университет Алькала де Энарес под Мадридом, где за четыре года не только изучил грамматику и риторику, но и блестяще усвоил искусство танца и фехтования. С большим энтузиазмом добивался он совершенства и в искусстве обольщения. Университет он так и не окончил, ибо был исключен за аморальное поведение.

К интимным наслаждениям Лопе приобщила замужняя сеньора по имени Доротея, женщина рубенсовского типа с белыми, не знавшими загара руками. В шестнадцать лет ее выдали за пожилого сборщика налогов. Лопе впервые увидел ее в церкви во время мессы и был очарован. На ее голове была накидка, но он все же успел заметить высокий гладкий лоб, сияющую глубину глаз и пухлые чувственные губы.

Она тоже обратила внимание на обаятельного юношу и прислала ему записку с приглашением к себе на ужин. Он подумал, что муж ее, вероятно, уехал, и с трудом дождался назначенного часа. Наконец он поднялся по каменной лестнице мрачного дома, вошел в какую-то дверь и услышал тихий смех. Прозрачная фарфоровая лампа освещала украшенную коврами комнату. В глубине на персидском ковре на подушках сидела его матрона и ласково улыбалась. На ней была коротенькая рубашка, доходившая до середины живота, и прозрачная юбка, не закрывавшая ног с белоснежными ступнями.

— Сядь рядом, — сказала она. — Я не кусаюсь.

Лопе тут же очутился рядом с ней — и помчались восхитительно-блаженные мгновения. Он не знал, сколько времени они занимались любовью, не говоря друг другу ни единого слова. Но вот красавица отодвинулась от него, глубоко вздохнула и предложила закусить чем-нибудь, дабы подкрепить силы.

— А где же ваш муж, — спросил Лопе. — Он не может вернуться и застать нас врасплох?

— А он никуда и не уходил, сидит в кресле в салоне, — сказала она.

Салон был отделен от комнаты наслаждений всего лишь занавеской, похожей на старое знамя. Лопе вскочил так стремительно, что едва не опрокинул низенький мраморный столик.

— Да не переживай так, дорогой, — засмеялась Доротея. — Он ничего не соображает. Я дала ему китайский порошок, и при нем можно вести себя, как при мертвом, до самого утра. И поделом ему. Этот пузатый старикашка извел меня своей ревностью.

Полгода спустя случилось так, что влияние чудодейственного порошка закончилось раньше обычного, в результате чего впавший в неистовство «пузатый старикашка» задушил свою любвеобильную супругу.

Лопе к тому времени уже давно с Доротеей расстался. Его новым увлечением стала Мемфиса, симпатичная вдовушка, влюбившаяся в пылкого молодого человека, умевшего облекать свои чувства в звонкие стихи. Наслаждаясь ласками своих «гурий», Лопе не думал о последствиях, и когда Мемфиса родила ему сына, был весьма озадачен. Грех можно было загладить женитьбою, по легкомысленному поэту это и в голову не пришло. Спасаясь от нависшей над ним угрозы брака, он отплыл на Азорские острова в составе военной экспедиции, результатом которой было присоединение их к испанской короне.

В 1587 году он возвратился в Мадрид, где быстро приобрел популярность как автор талантливых комедий, которые каждый вечер шли на сцене театра Херонима Веласкеса, причем неизменно при полных сборах. Лопе чувствовал истинное удовольствие от бесконечного театрального праздника, но доминировавшая в его характере авантюристическая жилка не позволила ему долго наслаждаться спокойной жизнью.

Роман Лопе с дочерью директора театра Еленой Веласкес — Фелида в его стихах — протекал бурно и закончился разрывом. Елена, уставшая от эксцентричности поэта и жаловавшаяся, что он, как вампир, высасывает из нее энергию, завела нового любовника, некоего дона Франсиско де Гранвеля. Взбешенный Лопе решил наказать соперника, но не шпагой, а пером, то есть тем оружием, которым владел в совершенстве. Он осыпал де Гранвеля ядовитыми эпиграммами и стихотворными памфлетами, а заодно и Херонима Веласкеса с его дочерью. К тому же он поклялся, что больше не напишет для этого «канальи Веласкеса» ни одной пьесы. Тут уже взбесился Веласкес, которому отнюдь не хотелось терять такую «золотую жилу».

Лопе был арестован прямо в театре во время спектакля. Ему предъявили обвинение в клевете, порочащей честь и доброе имя почтенных граждан. На суде Лопе остался верен себе и язвительно издевался не только над своими обвинителями, но и над судьями. Поэтому приговор был суров: изгнание из королевства на два года, а из столицы — на четыре. Но судьи на этом не успокоились и увеличили наглецу срок изгнания из Мадрида до восьми лет.

Лопе было строго-настрого предписано немедленно покинуть город, но он остался, несмотря на связанный с этим риск. За подобное непослушание ему грозила ссылка на галеры.

Дело, однако, в том, что он неожиданно для себя влюбился в девицу знатного происхождения Исабель де Урбино. Ее отец занимал должность герольдмейстера при дворе короля Филиппа II и пользовался авторитетом в высшем свете.

Изящная и музыкальная, обаятельная и артистичная Исабель не считалась красавицей из-за не совсем правильных черт лица, но она с легкостью затмевала всех красавиц веселостью нрава и живостью характера.